Дульчин Анатолий Викторович

262-Я СТРЕЛКОВАЯ ДИВИЗИЯ, ОТДЕЛЬНЫЙ ЛЫЖНЫЙ БАТАЛЬОН
СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ

ПЕРВАЯ АТАКА

Мне хочется рассказать о тех первых днях пребывания на фронте,
которые запомнились на всю мою жизнь.

Как, не имея боевого опыта, начинался мой боевой путь. В ноябре 1942 года, после окончания Московского пуле­метно-минометного училища Красной Армии, нас, 7 выпускников, отправили на Калининекий фронт, которым в то время ко­ мандовал генерал-полковник Пуркаев.
Хмурым утром поезд остановился на какой-то полуразрушенной станции. Кругом были следы войны. На станции помощник военного коменданта, проверив наши документы и с усмешкой поглядывая на наше чистенькое обмундирование, сказал: «Идите в Кувшиново, там располагается нужное вам хозяйство». В отделе кадров фронта нас всех распределили по разным частям. Я и два моих товарища получили направление в 262-ю стрелковую дивизию. Нам всем было дано указание ждать прибытия связных. Ждать пришлось долго, и мы расположились в деревянном доме, где топилась печь, было тепло, но тесно, кроме нас там было еще б человек. Ночь мы провели в этом доме, а утром пришел наш связной, и мы отправились дальше, ближе к переднему краю, где раздавались раскаты артиллерии.
На фронт я попал впервые и все спрашивал, а где же передовая? Связной был в маскхалате, смеялся и говорил: «Не спеши, успеешь, мимо не пройдем, как дадут маскхалат, так и будет передовая». Проходившие мимо нас автомашины, не останавли­ вались (таков был приказ), и мы шли пешком. Так мы дошли до штаба дивизии. Майор, посмотрев наши документы, стал по телефону докладывать, что прибыло три карандаша, потом мы догадались, что речь идет о нас. Через некоторое время мы разошлись – каждый уже со своим новым связным, по своим частям.
Я был назначен командиром минометного взвода в отдель­ ный лыжный батальон. Еще при получении документов я, шутя, сказал, что из меня выйдет неважный лыжник, на что получил категорический ответ: «Ничего, там научишься».
Итак, я получил назначение в отдельный лыжный батальон, сокращенно ОЛБ, который держал оборону на передней линии, как мне сказали, у деревни Кресты, хотя никакой деревни я и не увидел. С приближением к переднему краю стрельба становилась все ближе и ближе, раздавался свист снарядов. Несколько раз, сначала по команде связного, а затем уже и без команды, пришлось поклониться земле. Падая очередной раз, я обо что-то ударился лицом и прокусил губу, пошла кровь, связной, шутя, сказал: «Вот уже и ранение есть». Так, падая и поднимаясь, короткими перебежками мы добрались до траншей и по ходу сообщения – к блиндажу штаба батальона. После представления и мимолетного знакомства мне было приказана идти во 2-ю роту и принять минометный взвод. А взвод, который я должен был принять, состоял из девяти солдат, вооруженных автоматами ППШ, и трех 50-мм ротных минометов. Как позже я узнал, личный состав нашего батальона со всеми приданными подразделе­ ниями и хозвзодами состоял из 119 человек.
В зиму 1942–1943 годов войска Калининекого фронта стояли в обороне и вели боевые действия местного значения. Как я уже говорил, на фронт я попал впервые, и первый мой день, а он был короткий, я провел очень напряженно, приглядываясь, прислу­ шиваясь к стрельбе и звукам пролетающих и не долетающих снарядов, познакомился с личным составом взвода. Бойцов было 9 человек, один из них – сержант Саша (фамилию я за давностью лет не помню), который был до меня командиром взвода.
На всю жизнь я запомнил первый ночной бой, в который я попал на вторую ночь моего пребывания в батальоне. Вечером командир роты передал мне приказ, что в два часа ночи, после 15-минутной артподготовки, мы должны атаковать первую линию траншей немецкой обороны, которая проходила в 150–200 метрах от нас, занять траншеи, там закрепиться и приготовиться к отражению контратаки немцев. Сержант, который был моим помощником и который имел уже боевой опыт, очевидно, по­ чувствовал мое волнение: ведь идти в настоящую атаку, да еще ночью, мне приходилось в первый раз в жизни. Безусловно, я волновался и, не боюсь сказать этого слова, мне было страшно.
В дальнейшем я участвовал во многих наступлениях и в разных должностях, от командира взвода до начальника штаба отдельного батальона, и встретил желанный день Победы в Пруссии под Кенигсбергом, но все равно перед любым наступлением или другим заданием глубоко в душе испытываешь невольный страх, но его гонишь, прячешь глубже. И я ни за что не поверю, что есть люди, которые, идя в атаку или на другое задание, перед этим не испытывали чувство страха. Потом, в горячке боя, оно исчезает и человек творит чудеса. Так сейчас, безусловно, мне страшно было, но я этот страх пытался спрятать. Сержант, чувствуя это, как мог меня подбадривал, за что в душе я был ему очень благодарен. И вот в назначенный час заиграла, завизжала артиллерия.
Мы стали выползать за бруствер, что было дальше я не особенно хорошо помню. Гремела артиллерия, трещали пулеметы, и когда раздалась команда «В атаку!», я, как сумасшедший, вскочил с автоматом в руках, куда-то в темноту стрелял, что-то орал, бежал, падал, опять бежал, пока не свалился в траншею.
Тут я пришел в себя. Траншея была пуста, рядом был сержант, а в траншею прыгали другие солдаты. Мелькнула мысль: значит, я бежал не последним, а впереди, это придало мне силы, и страха почти не было. Осмотревшись, я увидел два немецких трупа и около них ручной пулемет МП, который мы взяли на вооружение. Блиндаж, в который мы вошли, был пуст, но печка горела. На столе лежали неоткрытые 4 банки консервов, мерзлый черный хлеб, 2 бутылки шнапса, сигареты и др. Наша атака для немцев, очевидно, была неожиданной, и они слабо сопро­ тивлялись, отступая. Мы же по приказу должны были закре­ питься здесь и не идти дальше. Примерно через час немцы попытались нас контратаковать, но эту контратаку мы отбили, и они успокоились.
Так в эту ночь 13 декабря 1942 года я принял боевое крещение, и был сделан первый шаг в боях с лютым и коварным врагом. На нашем участке продолжались бои местного значения. Немцы пытались нас контратаковать, кое-где теснили назад, но наш батальон отбивал все атаки и потихоньку теснил врага. Так в одном из наступательных боев, которые вела наша дивизия, правее города Белый, 31 марта 1943 года я был тяжело ранен и отправлен в медсанбат, а затем в тыловой госпиталь, где проле­ жал до октября 1943 года.
В конце весны 1943 года наш Калининекий фронт под командованием генерала армии Еременко перешел в наступление и погнал врага дальше. Я же после излечения был направлен на свой фронт, только он теперь назывался не Калининский, а Прибалтийский, где я участвовал в боях и в Восточной Пруссии под Кенигсбергом встретил желанную Победу. В завоевании этой Победы есть крупица моего участия.