Приходченко Павел Антонович
Родился в 1896 году в городе Ялте

Сегодня это судно ходит по Черному морю как грузо-пассажирское, приписанное к Ялтинскому порту.

ЧЕЛОВЕК-ТЕПЛОХОД

«СТАРШИНА ПРИХОДЧЕНКО»

Весной и летом оно берет на борт отдыхающих, жаждущих насладиться красотой местного прибрежья или широкими водными просторами под ласковыми лучами южного солнца. Осенью же и зимой резко меняет свои задачи, превращаясь в сухогруз. И все это, говоря техническим языком, благодаря переоборудованию по проекту №2801 ЦПКБ-3. Собственно, у него нет даже названия, в строгом Морском регистре оно значится именно так. Между тем если покопаться в истории и заглянуть в его паспорт, то, построенное в 1959 году, оно сошло со стапелей Ильичевского порта как теплоход «Ильичевск», а спустя два года его переименовали в теплоход «Старшина Приходченко».
Назвали его так в честь моего деда, Павла Антоновича Приходченко. И этим я, Ольга Приходченко, его внучка, горжусь. Хочу рассказать, чем дед заслужил такую честь.
Для начала немного из его биографии. Рожденный в тогдашнем Новороссийском крае, в Ялте, в 1896 году, он в десять лет был принят в наем к помещику Бекетову, а едва ему исполнилось четырнадцать, как сбежал от пут и кнута. И куда? Юнгой на судно какого-то грека. Там тоже «хорошо» учили, спина не заживала, зато морское дело, будучи фактически неграмотным, изучил досконально, знал с закрытыми глазами. Когда в 1914 году мобилизовали, то отправили служить в 134-й Феодосийский полк. Первая мировая война принесла деду чин младшего командира, два серьезных ранения и... три Георгиевских креста. Свой послужной список он расширил после революции, которую принял сразу и бесповоротно, пополнив его взятием Перекопа, в боях за который опять был тяжело ранен и отправлен на лечение в Одессу. Здесь деда и настигла стрела Амура в лице моей бабушки. Не смог устоять под взглядом ее голубых
глаз, обрамленных густыми ресницами. Они навсегда покорили молодого солдата, да еще косы толщиной с кулак, которые, как корона, красовались на голове симпатичной девушки.

В Одессе Павел Антонович сначала восстанавливал разрушенный Гражданской войной порт, но его тянуло в море, и он стал старшиной самоходной баржи. Рейс за рейсом – и акватория Черного моря и рек, в него впадающих, изучены как свои пять пальцев.
Великая Отечественная война застала всю семью, трудившуюся вместе с дедом на той самой барже, в Вилково. Из Дуная выходили под непрерывным обстрелом вражеской артиллерии, в основном ночью, не зажигая огней. В Одессу пришли только 28 июня. Вся баржа была в пробоинах, но ни груз, ни плавсостав не пострадали. Несколько дней на ремонт – и в боевой строй на защиту города. Затем, как рассказывал дед, последовал приказ взять на борт его баржи №317 десант и высадить его в Феодосии. Едва вернулся к месту дислокации, как очередное боевое задание: подготовиться к высадке десанта теперь уже в Керчи. Анаступил уже декабрь, очень холодный, со штормовыми ветрами, и вообще та первая военная зима выдалась настолько суровой, что даже старожилы не могли припомнить, когда случалось подобное. Тем не менее приказ был выполнен, и не один, а друг за другом три десанта доставила к месту тяжелых боев за Керчь дедовская баржа. Последний раз причалить как можно ближе к берегу не смогли, пролив уже прочно сковал лед, баржа так и застряла в них, пришлось под огнем немцев добираться до берега ползком. Осколками разорвавшегося снаряда Павла Антоновича ранило в грудь, руки, голову. Хорошо, что его заметил один из наших самолетов, прикрывавших высадку десанта с воздуха, и подобрал со льдины. Снова госпиталь, несколько сложнейших операций. В Одессу он вернулся вместе с войсками, освобождавшими город, и первым делом – в порт. Участвовал в его разминировании на суше и на море, первым в пароходстве удостоился ордена Ленина. Я гордилась, что все дедушку моего уважают и он самый крупный и красивый из всех мужчин в морской форме.
Уйти бы деду на пенсию, которая ему была положена как инвалиду войны, а он напросился, практически с нуля, на строительство Ильичевского порта. Место, выбранное для него, было не то что для Одесского, где бухта удобная во всех отношениях, клятое место. Все, что за день сделают, море за ночь размоет, так и бодались с природой. Но и этот бой он тоже выиграл, правда, ценой собственной жизни. Бой оказался для него последним: в августе 1959 года Павел Антонович скончался, а был ему всего 61 год. Спустя два года мой дедушка словно отправился в символический рейс, когда было решено назвать его именем то самое судно, с которого я начала эти свои воспоминания.
Эта весть, как гром среди ясного неба, обрушилась на всю нашу семью. Первым ее узнал мой родной дядя Леонид Павлович, сын Павла Антоновича. Инициатива исходила от портовиков, участников Великой Отечественной войны. Ура! Мой дедушка снова выйдет в море. Мы плакали от счастья – бабуля, мама, моя старшая сестра Алла. Дома такой аврал поднялся: событие-то какое, надо собрать гостей, отметить по-одесски. И как отметили! С широтой той души, которая была у деда.
Вначале «Старшина Приходченко» ходил по Херсонской, Измаильской и Николаевской линиям, а затем «перебрался» в родные одесские черноморские просторы как прогулочный теплоход. И какой популярностью он пользовался у одесситов и гостей города!
Наверное, так и продолжал бы курсировать до 16-й станции Большого Фонтана, но случился август 1991 года, и судно вдруг исчезло в мутных волнах того времени. И неожиданно для меня, когда решила я в Интернете поинтересоваться его судьбой, обнаружилось в Ялте. Тоже символично, конечно, – здесь мой дедушка родился, стал моряком. Все бы ничего, пусть привязка иная, если бы по-прежнему оно разрезало черноморские волны, как «Старшина Приходченко». Но убрали имя деда на судне, стерли память о нем, теперь оно какое-то безымянное, наверное, чья-то собственность. И оттого мне жутко обидно и так хочется восстановления справедливости к 70-летию нашей Великой Победы, скромный вклад в которую есть и моей семьи в лице моего деда Павла Антоновича Приходченко.

ОЛЬГА ПРИХОДЧЕНКО