Наши родители подарили нам жизнь

Мы, дети, можем и должны отблагодарить их своей любовью, уважением и, конечно, памятью...
Хочу рассказать о своей любимой и дорогой мамочке, детство которой выпало на годы Великой Отечественной войны.
Тамара Петровна Карасик родилась в Москве 26 сентября 1934 года. Маме исполнилось 7 лет, когда на нашу страну обрушилась смертоносная, самая страшная и кровопролитная война, перечеркнувшая в один момент все судьбы наших предков, ворвавшись в спокойную, счастливую жизнь советских семей, принеся взамен нежданные смерти: потери родных и близких людей, разруху, голод, испытания. Страну окутал мрак печали, тоски и непомерного горя.

Тамара Петровна Карасик

Мама с родителями и старшим братом Валентином жила в Москве, в Лосинке (как тогда, так и сейчас называют ласково эту станцию москвичи). Кругом были деревянные, уютные дома с пышными садами, в которых было изобилие фруктовых деревьев, кустарников, цветов. Дурманящий аромат наполнял все улицы и «колхозные дворы». «Колхозный двор» состоял из нескольких дворов, пристроенных друг к другу таким образом, что образовывался большой общий двор, где все были вместе. Здесь было по-особенному уютно, тепло и душевно. Он объединял от мала до велика, здесь решались ключевые вопросы, обсуждались новости, здесь мечтали и строили планы. Словом, жили большой и дружной семьей в радости и горести. Мне довелось побывать в этой незабываемой, можно сказать, сказочной атмосфере, которая откладывает душевный отпечаток на всю оставшуюся жизнь. «Колхозный двор» – это мое детство, но уже послевоенное.

1941 год выдался особенно урожайным: было много ягод, яблок, сливы. Мама рассказывала, что все собранные фрукты отправляли на склад, а оттуда уже распределяли: что на фронт, что в больницы. На тот период дома были кое-какие запасы еды – крупы, собрали и овощи с фруктами. Первый год войны осилили, правда, уже, как говорится, «поджимались». В сентябре мама пошла в школу – ей очень хотелось учиться. Да и как можно понять в этом возрасте, что такое война. Занятия прерывались, когда звучала сирена о предстоящей бомбежке или налете фашистских самолетов. Сначала спешили в бомбоубежище, а потом привыкли. ­Начались дежурства нак крышах: тушили фугасы, чтобы не было пожара.
Самое страшное, что мама запомнила – это катастрофа, которая произошла на станции 30 декабря 1941 года. На рассвете раздался взрыв сокрушительной силы, от которого вылетели стекла из окон домов, а близ расположенные дома снесла ­огненная стихия. Ужас охватил мирное население: думали, что вот пришел конец жизни на Земле – взрывались поезда с боеприпасами, по воздуху летали цистерны, горели санитарные поезда.
Мама рассказывала, что, несмотря на охвативший ужас, все бросились тушить пожар и спасать оставшихся в живых солдат. Только позже узнали, что же произошло.
Историчесие факты
Называют три основные причины, приведшие к гибели эшелона №47045: бомбардировка станции Лосиноостровская немецкой авиацией, диверсия агентов германской разведки и пресловутый «человеческий фактор». Первая причина полностью отклоняется из-за отсутствия каких-либо документальных подтверждений действий Люфтваффе утром 30 декабря 1941 года в районе станции Лосиноостровской. Вторая, хотя и имеет ряд фактологических моментов, ­однако тоже не подтверждается документально. Поэтому наиболее вероятной является последняя причина – тот самый «человеческий фактор». Но в чем именно это выразилось – в «нарушении правил хранения и транспортировки боеприпасов» в находившемся в это время на станции еще одном, грузовом военном эшелоне или в «нарушении использования открытого огня» в самом эшелоне №47045 (в то время в Подмосковье стояли тридцатиградусные морозы, к которым была непривычна значительная часть личного состава 18-й воздушно-десантной бригады, комплектовавшейся во многом призывниками из южных регионов СССР) – ныне также точно не установлено. Факт произошедшего заключается в том, что утром 30 декабря 1941 года стоявшие на станции железнодорожные эшелоны различного назначения (№47045 с военнослу­жащими 18-й воздушно-десантной бригады, грузовой с боеприпасами, 1110-й временный военно-санитарный поезд и, возможно, еще и другие) оказались охвачены огнем. Пожар, возможно, вызванный первоначальными взрывами мин немецких диверсантов, разрастался, в дальнейшем сопровождался взрывами части боеприпасов в грузовом эшелоне и продолжался на станции Лосиноостровская до вечера этого дня.

Подмосковная станция Лосиноостровская (с дореволюционной открытки) –
будущее место катастрофы 30 декабря 1941 года

Станция имела стратегическое значение, поэтому задачей фашистов было уничтожить этот объект. Но, несмотря на предпринятые ими попытки вывести из строя железнодорожную станцию, у немцев ничего не получилось. Вскоре станция заработала в прежнем режиме и жизнь в Лосинке потекла своим чередом. Хоть из населения остались женщины, дети да старики, все жили во имя Победы!
В первые дни войны на фронт ушел и кормилец семьи – отец Карасик Петр Львович. В семье было двое детей, старший из которых старший брат мамы – Валентин. В годы войны все тяготы легли на плечи женщин и детей, которые выполняли зачастую непосильную работу. Если были занятия в школе, то учились, а после уроков трудились там, куда направлял районный центр по обороне Москвы: рыли траншеи, ребята постарше работали на заводах, помогали в госпиталях раненым.
Война отняла светлое и радостное детство, детям пришлось хлебнуть горя полной чашей. Началось голодное время, лютые снежные зимы. У семьи украли продовольственные карточки, и помощи ждать было неоткуда. Выживали как могли. Каждый день был испытанием.
Из воспоминаний мамы:
«...Мы собирали очистки от картошки, свеклы, искали остатки мороженых овощей в земле и из этого варили похлебку. А весной и летом рвали крапиву, кислицу – все шло в еду. Просто хотели кушать и жить.
А сколько было бессонных ночей, когда сидели и вязали варежки и носки для солдат, шили нижнее белье и кисеты...

Кисет – это мешочек для хранения обычного табака или махорки. Во время войны кисет был важным атрибутом бойца Красной Армии. Сигареты и папиросы в годы войны были большой роскошью. В качестве пайка выдавалась махорка в пачках, а потом пересыпалась солдатами в кисет. Выглядела махорка как сильно измельченный табак. Из этой табачной смеси делали «самокрутки»: брали клочок бумаги, обычно от газеты, скручивали в трубочку и набивали ее махоркой. Великой радостью для бойцов было получить посылку из тыла, так как почти в каждой был кисет с махоркой. На кисетах делали вышивку, по которой сразу было видно, кто ее делал – взрослая или детская рука. Пожилые солдаты предпочитали кисеты с детскими вышивками, а молодые парни носили кисеты, которые расшивали девушки. В кисете часто хранились письма и фотография из дома. На кисетах вышивали слова: «Смерть немецким оккупантам!», «Ждем с победой!». Носили такие кисеты на ремнях поверх одежды, чтобы было видно.

...А утром снова дежурство на чердаках. Для тушения зажигательных бомб таскали песок и засыпали его в специальные бочки. Зимой чистили снег на станции, летом трудились в садах и огородах – время, когда что-то перепадало и самим детям.
Сколько было радости, когда нам восстановили продовольственные карточки: казалось, жизнь налаживается. День сменялся ночью, ночь – днем. Мы продолжали работать, потому что понимали, что кроме нас просто некому. Отцы и старшие братья сражались за Победу там – на поле битвы, а мы – здесь, в тылу вели свои бои, приближая мир и счастливое детство!»

Братская могила на Раевском кладбище Москвы,
в которой покоятся погибшие бойцы 18-й воздушно-десантной бригады

И это долгожданное время пришло! Весной 1945 года наконец наступил долгожданный мир. Люди радовались, когда по всей стране звучали залпы салютов и раздавались сообщения о том, что фашистская Германия побеждена и разгромлена. Это означало, что закончилась долгая и тяжелая война.
Вскоре с фронта вернулся мой дед – Карасик Петр Львович. Сколько было радости у мамы и ее брата Валентина.
А ведь многих эта радость обошла стороной, принеся в дом лишь похоронку.
С окончанием войны началась мирная жизнь. Мама закончила школу, потом Московский технологический техникум. Всю свою жизнь она посвятила работе в оборонном институте «Квант» и предприятию «Фотон», которое занималось обороной страны.
Война не прошла бесследно и оставила неизгладимый след в жизни моей мамы, в ее памяти. Она осталась как шрам на ее сердце, который хоть и затянулся со временем, но все равно иногда кровоточит. И даже в самые солнечные дни напоминает о тех ужасах и невзгодах, что она видела и пережила. Впоследствии она стала ­заслуженным донором СССР и почетным работником предприятия «Фотон».
Но самое главное, мама всю свою жизнь проявляла теплую заботу о своих родных. Она до глубины души была хлебосольным человеком и всегда старалась всех накормить повкуснее да послаще! Мама очень любила жизнь.
Ее улыбка была полна воспоминаний о тех тревожных детских годах и о мирной счастливой жизни, когда она стала мамой, а затем и бабушкой.
Ее трепетное к нам отношение живет в моем сердце и по сей день!

Как жаль, что мамы со мной нет,
Не важно, сколько лет уж пролетело.
В ее окошке не зажжется свет.
И мое сердце от тоски не отболело...

Елена Вячеславовна Грозова, дочь