Родился 31 августа 1912 года
в городе Гайсин Подольской губернии
(сейчас – Винницкой области)

Долгий путь военного финансиста

Мой отец, Александр Иванович Старостенко, родился 31 августа 1912 года в украинском городе Гайсин, тогда Подольской губернии, сейчас – Винницкой области. Его отец работал на сахарном заводе, мать вела домашнее хозяйство. Семья была большая, у Александра было пятеро братьев и сестра.

Обучение в школе пришлось на 1920-е годы, это было трудное время, всем членам семьи, включая детей, приходилось работать, чтобы прокормиться. В 1927 году Александр окончил семилетку, но из-за слабой подготовки о продолжении учебы в техникумах Гайсина не могло быть и речи. Поэтому в 1928 году он поступил в агрошколу, позже преобразованную в совхоз-техникум шелководства, который Александр окончил в 1931 году. По его окончании Александр работал инструктором в Укрколхозцентре в Виннице – межрайонной базе шелководства.
С 1932 года в Гайсине было развернуто оборонное строительство, была расквартирована кавалерийская дивизия. По рекомендации одноклассников Александру в 1933 году предложили перейти на работу в 123-е Управление военно-строительных работ на должность председателя постройкома строительства. Работа в комсомоле, членом которого он был с 1928 года, позволила Александру в 1934 году получить путевку от ЦК комсомола Украины во Всеукраинский институт коммунистического образования в городе Харькове, который был тогда столицей Украины. Поступление в институт потребовало больших усилий, но условия учебы были хорошими. Институт имел военную кафедру, учебное оружие – каждому студенту. Летом институт выезжал в лагеря 80-й стрелковой дивизии, располагавшиеся в районе Святогорского монастыря к югу от Харькова, – жили в палатках, носили армейскую форму. В конце лагерного сбора 1936 года отец сдал экзамен на командира взвода, по результатам которого ему было присвоено звание младшего лейтенанта запаса.
Осенью 1937 года Александр познакомился с Евгенией – студенткой факультета детских библиотек того же института, и в сентябре 1940 года, когда Александр уже заканчивал учебу в военной академии, они стали мужем и женой.
После окончания института в 1938 году мой отец решил продолжить военную карьеру. Одной из самых популярных военных специальностей тех лет была летная. О летчиках снимали фильмы, о них писали в газетах и журналах, и многие советские юноши мечтали стать военными летчиками. Кроме того, его младшая сестра Таисия собиралась выйти замуж за военного лётчика Степана Пономарчука, тоже уроженца города Гайсин. Александр подал заявление в авиацию, но медкомиссия выявила у него дальтонизм. Путь в авиацию был закрыт. Поэтому комиссия самостоятельно сделала для него выбор военной специальности, и с сентября 1938 года он был зачислен без экзаменов слушателем на 1-й курс финансового факультета Военно-хозяйственной академии РККА в Харькове. Учеба в академии по сравнению с институтом была очень напряженной, без каникул. Слушатели 1-го курса находились на казарменном положении, после его окончания Александру было присвоено звание лейтенанта. После окончания 2-го курса приказом народного комиссара обороны Александру было присвоено звание «Отличник РККА» с вручением нагрудного знака. Лето слушатели проводили в военных лагерях на реке Северский Донец в районе Змиева, к югу от Харькова. Во время второго лагерного сбора ему было поручено руководство группой адъюнктов финансового факультета в части общевойсковой подготовки и практических занятий на местности. К этому времени отец уже был кандидатом в члены ВКП(б) и в ноябре 1939 года стал членом партии.
Очень много сил и времени отнимала подготовка к участию в военных парадах, в которых отец участвовал и как слушатель академии, и раньше, когда был студентом института. Всего он принял участие в восьми парадах на площади Дзержинского (сейчас это площадь Свободы). Тренировки проводились по ночам и начинались за месяц до парада. После таких тренировок часть слушателей начинала засыпать на лекциях, и только команда «Встать!» взбадривала уснувших, и занятия продолжались.
Академия обычно открывала парад, затем проходили войска, в конце – студенты с учебными винтовками наперевес с примкнутыми штыками. И хотя столица Украины еще в 1934 году была перенесена из Харькова в Киев, в Харькове оставались консульства иностранных государств, которые присутствовали на парадах на специальной трибуне.
В июне 1940 года группа слушателей академии была направлена для стажировки в штаб Одесского военного округа. На подъезде к Одессе из поезда они наблюдали выгрузку войск и техники. Одесса была в полном затемнении, на станции их встретил автобус и отвез в штаб округа, где, несмотря на глубокую ночь, кипела работа. Заместитель начальника штаба принял группу и сообщил, что они прибыли в штаб Южного фронта, где готовится операция по освобождению Бессарабии, оккупированной Румынией в годы Гражданской войны. Прибывшие офицеры, в числе которых был и мой отец, были включены в работу по подготовке операции. Операция была проведена без особых осложнений. Были лишь небольшие вооруженные стычки на границе по реке Днестр. Мобильные воинские части прошли всю территорию Бессарабии за один день и вышли на реку Прут, отрезав ее от Румынии. Одновременно Юго-Западный фронт занял Северную Буковину.
В апреле 1941 года в Военно-хозяйственной академии РККА им. Молотова проходили выпускные государственные экзамены, а 5 мая – выпускные торжества. Мероприятие было организовано в основном здании академии на площади Дзержинского. После официальных церемоний во дворе академии в корпусе командования прошло торжественное вручение дипломов, а вечером состоялся памятный ужин. Теплые воспоминания об академии Александр сохранил на всю жизнь.
Так как отец был женат, а жене предстояло учиться в Харькове еще год, Александр попросил комиссию по распределению кадров из Москвы о назначении на службу в пределах Харьковского военного округа. Просьба его была удовлетворена, и приказом Наркомата обороны он был назначен в 219-ю моторизованную дивизию, формировавшуюся в это время в городе Ахтырка Сумской области, примерно в 120 километрах от Харькова. Железная дорога доходила из Харькова до Ахтырки, и это позволяло раз в неделю бывать у жены.

Александр Старостенко,
слушатель 1-го курса ВХА РККА, младший лейтенант,
Харьков, 23 февраля 1939 г.

Тогда в Красной Армии была принята корпусная система организации войск. 25-й механизированный корпус начал формироваться в марте 1941 года в Харьковском военном округе со штабом корпуса в Харькове. 219-я моторизованная дивизия, куда был направлен Александр, входила в состав этого корпуса, располагалась в Ахтырских лагерях на реке Ворксле. Формировалась дивизия на базе танковой бригады, вооруженной в основном одно- и двухбашенными танками Т-26 и небольшим количеством танков БТ. Рядовой состав полностью состоял из красноармейцев весеннего призыва из Западной Украины, сержантский состав – из бойцов танковой бригады, которая базировалась до этого в городе Глухов в Сумской области. Хотя дивизия считалась моторизованной, укомплектованность автомашинами составляла менее десяти процентов. Командир дивизии – генерал-майор Павел Петрович Корзун, до назначения в дивизию был старшим преподавателем Академии им. Фрунзе, опытным военным, прошедшим 1-ю Мировую и Гражданскую войны. Начальники служб дивизии были выпускниками 1941 года из разных академий. По плану дивизия должна была быть готова к ведению боевых действий к сентябрю 1942 года.

Начало войны

Из записей отца:
«22 июня утром на лагерной сцене приехавшие из Харькова артисты давали концерт для воинов дивизии. Молодая артистка прекрасно исполняла романс Алябьева «Соловей», это было около 9 часов утра. Вдруг трубачи во всех частях дивизии протрубили тревогу. На сцену вышел дежурный офицер штаба дивизии и объявил: концерт прекращается, всем разойтись по своим частям. Когда мы, офицеры штаба дивизии, собрались в штабе, командир дивизии генерал-майор Корзун сообщил о нападении фашистской Германии на наши войска по всей западной границе, а следовательно, о начале войны против нашей Родины. Дивизия незамедлительно начала переходить на условия военного времени. Молодые красноармейцы весеннего призыва заменялись подготовленными бойцами из запаса, в частях учебное вооружение заменялось на боевое из складов неприкосновенного запаса».

Александр Старостенко,
слушатель 2-го курса ВХА РККА,
лейтенант, Харьков, 1940 г.

Здесь надо уточнить, что к бойцам первого года службы, призванным весной 1941 года из недавно присоединенной Западной Украины, относились с большой осторожностью. Им выдавали только учебное оружие, а с началом войны поступил приказ откомандировать необученных «западников» в Уральский военный округ и заменить их резервом 1-го разряда – теми, кто недавно прошел срочную службу и был уволен в запас в 1939–1940 годах. Мобилизованные резервисты стали прибывать в дивизию уже в первый день войны.
24 июня утром части дивизии начали грузиться в эшелоны на железнодорожной станции Ахрырка и отправляться в район боевых действий. Александру удалось встретиться с женой перед отправкой на фронт, поскольку он должен был в Харьковском военном округе оформить документы о снятии дивизии с финансирования. С последним эшелоном 25 июня из Ахтырки отбыли штаб дивизии, батальон связи, медсанбатальон. Утром 26 июня этот эшелон прибыл на станцию Нежин, где командир дивизии узнал, что 219-я дивизия с Юго-Западного фронта переадресовывается на Западный фронт, так как рано утром эшелон 710-го мотопехотного полка их дивизии на станции Васильков, куда по первоначальному плану выдвигался корпус, подвергся ожесточенной бомбардировке вражеской авиацией и понес очень серьезные потери. В связи с этим их зенитный дивизион был направлен на прикрытие мостов через Днепр.
Новым местом назначения стала станция Новозыбков на юго-западе Брянской области. Здесь дивизия выгрузилась и рассредоточилась в окружающих лесах, получила пополнение из Московского военного округа, недостающие автомобили и полный боекомплект.
Отец вспоминал, что когда они находились в Новозыбкове и готовились к боевым действиям, к ним приезжал Ансамбль песни и пляски Красной Армии во главе с Александровым. Он всегда говорил, что артисты, приезжавшие на фронт и выступавшие в частях, песнями, стихами, рассказами и юморесками поднимали настроение, сглаживали трудные минуты жизни.
К 30 июня части 219-й дивизии, где служил Александр, были сосредоточены в районе железнодорожной станции Солтановка к востоку от Жлобина. Дивизия в составе 25-го механизированного корпуса входила в состав 21-й армии Западного фронта, стоявшего на рубеже обороны вдоль восточного берега Днепра. Немецкие войска предпринимали на разных участках попытки форсировать Днепр, и поскольку 219-я дивизия была «на колесах», ее по ночам постоянно перебрасывали на опасные участки (днем немецкая авиация мешала таким маневрам). Благодаря этому удалось предотвратить прорыв в районе Рогачева.
10 июля 2-я танковая группа немецких войск под командованием Гудериана прорвала фронт и форсировала Днепр в районе Могилева, оборона стрелковых дивизий на Днепре была взломана. Немецкие войска захватили Пропойск (сейчас Славгород) и продолжили наступление в направлении города Кричева. Перед частями советского 25-го механизированного корпуса, в который входила и 219-я дивизия, была поставлена задача ликвидировать прорыв и отбить Пропойск, через который проходило шоссе и железная дорога. С 19 июля корпус пытался выполнить приказ, но к 23 июля ценой больших потерь смог овладеть только окраиной города. Части дивизии вели ожесточенные бои с воинскими частями танковой группы ­Гудериана. За сутки боев из частей 219-й дивизии убитыми и ранеными выбывало до четырехсот-пятисот бойцов, прибывающие по ночам маршевые роты сразу вводились в состав подразделений и уже утром включались в бой, не успев зачислиться в списки частей и подразделений. Пропойск отбить так и не удалось и к 31 июля советские войска перешли к обороне.
В задачи службы тыла, сменившей в начале войны интендантскую службу, входили учет личного состава, его убытия (отправки в эвакогоспиталь, захоронения погибших с указанием на картах точек захоронения), оформление пополнения, прибывающего маршевыми ротами. Александр, как финансист, отвечал за «денежное довольствие» военнослужащих, так называемые «денежные аттестаты». Проблема состояла в том, что отдельные военнослужащие, получив ранения, эвакуировались в тыл без денежных аттестатов, что создавало для них большие проблемы по прибытии в эвакогоспиталь. Отцу удалось организовать в медсанбате дивизии обязательный порядок, чтобы ни один раненый, подлежащий эвакуации, не мог быть отправлен без денежного аттестата.
24 июля из-за большой протяженности линии ответственности Западного фронта из него был выделен Центральный фронт, просуществовавший около месяца. В него вошли 13-я и 21-я армии, а также вышедшая из окружения 3-я армия, отступавшая от самого Гродно. Для помощи 13-й армии в нее была передана часть соединений 25-го механизированного корпуса, 219-я дивизия осталась в 21-й армии.
Отец отмечал, что созданная в начальном периоде войны служба тыла с большими полномочиями работала хорошо. Была обеспечена своевременная выдача частям боеприпасов, горючего для транспорта, продовольствия и всего необходимого для ведения боевых действий. Четко велась работа по своевременной эвакуации в тыл тяжелораненых, лечению в медсанбате легкораненых. Несмотря на господство в воздухе авиации противника, которая зачастую успешно наносила удары на путях подвоза, хорошо работал транспорт.
Из записок отца:
«С первых дней боев на нашем участке фронта отсутствовало авиационное прикрытие войск. Немецкая авиация беспрепятственно действовала, нанося удары и по войскам, и по тылам в глубине фронта. При появлении автомашины на шоссе днем самолеты гонялись за ней, а в случае вынужденного отхода войск авиация противника действовала массированно, бомбила, расстреливала из пушек и пулеметов передвигающиеся части».

Мои дяди, брат отца Михаил Старостенко, балтийский матрос
и муж его сестры Таисии Степан Пономарчук, лётчик, Герой Советского Союза,
батальонный комиссар, майор, Ленинград, 15 сентября 1940 г.

В конце июля на главном, Западном стратегическом направлении в ходе развернувшегося Смоленского сражения немецкое командование войск группы армий «Центр» вынуждено было отдать приказ о переходе к обороне. Это потребовало от руководства Вермахта дополнительных действий, не предусмотренных планом «Барбаросса». 1 августа 2-я танковая группа Гудериана предприняла новое наступление от Кричева в направлении Рославля, а 12-го августа немецкие войска перешли в наступление против 21-й армии. В результате упорных боев 219-я дивизия, где служил Александр, вынуждена была уйти за реку Сож. После стремительного прорыва немецкой кавалерии на юг 14 августа войсками Вермахта был взят Чечерск, где ­размещался штаб 21-й армии, и управление войсками на время было потеряно. 219-я дивизия продолжала с тяжелыми боями отходить на юг к Гомелю. 19 августа вечером советские части оставили Гомель, отступив за реку Сож. Командир дивизии генерал-майор П. П. Корзун получил ранение и был эвакуирован в Харьков. Новым командиром стал его заместитель полковник И. М. Скугарев, который был у отца преподавателем тактики в Харьковской академии. Его авторитет держался на былых заслугах в Первую мировую и Гражданскую войнах.
В течение июля и августа через линию фронта в расположение частей дивизии выходили группы бойцов и командиров из частей отступавшей 4-й армии, которые в начале войны располагались в районе Брестской крепости. Они рассказывали о внезапном нападении существенно превосходящих сил противника, основная масса которых неудержимо продвигалась на восток, а лишь часть была занята ведением боевых действий с советскими войсками, оставшимися в немецком тылу. Наши воинские части оказались не подготовлены к ведению военных действий в таких условиях.

Александр Старостенко
в период выпускных экзаменов ВХА РККА,
техник-интендант II ранга, лейтенант,
Харьков, апрель 1941 г.

21 августа немецкие войска продолжили наступление в южном направлении с целью выйти в тыл Киевской группировке войск Юго-Западного фронта. Германское командование приняло решение повернуть 2-ю танковую группу Гудериана в южном направлении с целью оказания помощи группе армий «Юг» в преодолении рубежа Днепра и развития наступления в районе Киева. Для действий в южном направлении были выделены немецкие 2-я армия и 2-я танковая группа, входившие в группу армий «Центр» и насчитывающие двадцать пять дивизий.
2-я танковая группа Вермахта перешла в наступление, прорвала советскую оборону Центрального фронта и продвинулась на сто двадцать – сто сорок километров. 2-я армия наступала правее, из района Гомеля на Чернигов. Ставка Советского Верховного Главнокомандования приняла контрмеры. 25 августа войска упраздненного Центрального фронта, в том числе 21-я армия, в составе которой была сильно обескровленная в боях 219-я механизированная дивизия, были переданы Брянскому фронту. Несмотря на потери, дивизия оказывала сопротивление вражеским войскам, сдерживая их продвижение в тыл Киевской группировки войск Юго-Западного фронта, оборонявшего столицу Украины. Перед Брянским фронтом была поставлена задача разгромить 2-ю танковую группу немецкой армии.
В этот период войны в тылы советских частей активно засылались диверсанты и шпионы-разведчики. В ночное время они применяли оружие, запускали сигнальные ракеты, пытаясь посеять панику в тылу действующих войск, а также нападали на одиноких военнослужащих. Как рассказывал отец, диверсанты также часто нарушали телефонную связь между подразделениями, особенно в период прорыва обороны немецкими войсками. С радиосвязью в РККА в этот период было совсем плохо, промышленность не могла обеспечить армию средствами радиосвязи ни качественно, ни количественно.
В конце августа – начале сентября 219-я дивизия, продолжая упорное сопротивление и неся значительные потери как в личном составе, так и в технике, под давлением превосходящих сил противника отходила на юго-восток к реке Десне. Днем командование стремилось организовать оборону, изматывая противника, в ночное время войска отходили на новые рубежи обороны.
Отец позднее писал:
«Во время переправы через Десну произошел тяжелый случай. Немцы, переодетые в нашу форму, подразделением примерно в батальон, вклинились на марше в подразделения нашего полка и, выйдя на мост через Десну, захватили его и отрезали остальные части дивизии от переправы через реку. Генерал приказал командиру полка, допустившему такую оплошность, уничтожить захвативших мост немцев, не допустив разрушения самого моста. Полк выполнил эту задачу, но в результате штурма сам полк практически потерял боеспособность. Все же переправа войск была восстановлена. Вероятно, это действовало немецкое подразделение «Брандербург-800», о подобных операциях которого есть упоминания в исторических исследованиях».
9 сентября 219-я дивизия вела бой на рубеже реки Десна вблизи станции Бондаревка к востоку от Чернигова. Если в ходе боев личный состав частично восстанавливался за счет маршевых рот, то потери вооружения и техники не восполнялись. В результате 219-я механизированная дивизия, как и большинство других дивизий, была переименована в стрелковую дивизию с сохранением номера. К этому времени группировке немецких сил, наступавшей с севера, удалось выйти на рубеж Конотоп – Чернигов и форсировать реку Десну. Над войсками Юго-Западного фронта нависла угроза окружения. Как только немецкие войска прорвали фронт и начался отход полков на новые позиции, командир дивизии И.М.Скугарев показал свою беспомощность: командный пункт дивизии остался на старом месте, отходом частей никто не руководил, образовалась неразбериха и даже замешательство. В итоге командный пункт дивизии вместе с комдивом и находившимися там офицерами попал в руки Вермахта. В этот момент появился прежний командир генерал-майор П.П.Корзун, вернувшийся после ранения в свою дивизию. Он сумел навести порядок в войсках, организовать оборону и остановить наступление немцев на своем участке.
В сводках Советского информбюро в те дни лаконично сообщалось: «Наши войска ведут бои с противником на всем фронте. Особенно ожесточенные бои идут под Киевом».
15 сентября подвижные соединения 2-й танковой группы немецкой армии, наступавшие с севера, и 1-й танковой группы, наступавшие с юга, встретились в районе города Лохвица и завершили окружение. 17 сентября поступил приказ командующего Юго-Западным фронтом о выходе из окружения. После ожесточенных, изнурительных боев на реке Десна остатки 219-й стрелковой дивизии отходили к югу. Личный состав более не пополнялся, а потери были значительны. 19 –20 сентября 1941 года дивизия в районе Пирятина приняла свой последний бой. После кровопролитных боев от всех полков дивизии осталось лишь сто пятьдесят – двести боеспособных красноармейцев и офицеров.
Генерал-майор Корзун приказал привести в негодность оставшуюся технику и артсистемы, создать мобильные, хорошо вооружённые отряды, обеспечить в каждом отряде разведку и, выбирая участки местности, где немецкие части не успели организовать линию фронта и прикрывали их только заставами, продвигаться на восток. Остатки 219-й дивизии во главе с командиром, преодолевая заслоны противника, вышли из окружения в район города Ахтырка. За время выхода из окружения на подножном «питании» пешком было пройдено около двухсот километров.
Из рассказа отца об этом выходе мне запомнились два момента. Надо было преодолеть небольшую, но глубокую речку, но один из офицеров сказал, что он совсем не умеет плавать. Тогда решили, что обвяжут его длинной веревкой, сами переплывут на другой берег, а затем ему нужно будет недолго, барахтаясь, держаться как-нибудь на плаву, а его за веревку вытянут. Но их возню, видимо, засекли немцы, и в момент, когда они тянули веревку, начался минометный обстрел. Взрыв в воде, они падают с концом оборванной веревки, на воде – никого.
В другой раз их продвижение тоже было замечено, начался обстрел из стрелкового оружия, им пришлось залечь и пролежать в кукурузе до темноты, шинели были сырые, а в конце сентября ночью уже подмораживало, к ночи шинели покрылись ледяной коркой.

Выпускники финансового факультета
Военно-хозяйственной академии РККА им. Молотова,
Харьков, 5 мая 1941 г.

К 1 октября из окружения сумели пробиться тысячи советских воинов, среди которых был и отец. К концу сентября 1941 года из войск, которые отошли из района Киева, и подошедших резервов на рубеже Белополье – Лебедин – Шишаки был создан сплошной фронт советских войск.
В Ахтырке в это время размещался штаб 21-й армии. Отец так вспоминал о своем возвращении в действующую армию: «В отделе кадров армии проверили мое удостоверение личности и партийный билет, и я сразу получил назначение начальником финансового отдела 295-й стрелковой дивизии». Эта дивизия тоже вышла из окружения из района Чернигова к Ахтырке во главе с командиром, со знаменем, была восстановлена 1 октября и заново сформирована. 219-й дивизия к этому времени фактически перестала существовать.
Героическая оборона Киева продолжалась семьдесят одни сутки. Она имела важное военно-стратегическое и политическое значение в ходе летне-осенней кампании 1941 года и явилась одним из факторов срыва немецко-фашистского плана «молниеносной войны».

Мои родители Александр и Евгения Старостенко, май 1941 г.

Ранение, госпиталь, подведение итогов

Позднее отец записал, что в 295-й дивизии ему «не повезло»:
«После представления командиру дивизии, получения от него указаний и знакомства с офицерами я находился на командном пункте, когда начался артиллерийский обстрел и налет авиации противника. Один снаряд взорвался совсем близко от меня, в результате чего я получил ранение осколком в спину и был контужен».
Из медсанбата Александр был отправлен в полковой госпиталь в Ахтырке, оттуда – в госпиталь в Великой Писаревке, далее – в сортировочный госпиталь в Грайворон. Там было принято решение о его эвакуации в тыл. После погрузки санитарный поезд поехал на восток к Саратову, а затем на юг в Астрахань. В Астрахани отец находился на излечении в эвакогоспитале №3449. В зале было около ста коек. Тяжелое настроение скрашивали школьники, которые приходили в госпиталь и выступали, пели для раненых песни. В глубоком тылу, где не было затемнения, где шла относительно нормальная мирная жизнь, у Александра появилась возможность взвесить и оценить обстановку, в которой пришлось воевать в первые месяцы войны.
Из записей отца:
«Все подробности, что пришлось пережить за это короткое время, трудно описать, да и бумаги не хватит. Придется остановиться на узловых моментах. Из того, что сказано ранее о 219-й дивизии, ясно, что дивизия вынуждена была вступить в войну неподготовленной, слабо вооруженной. На вооружении были винтовки, ручные пулеметы и небольшое количество станковых пулеметов. Автоматы и небольшие минометы в полках отсутствовали. В дивизии был дивизион тяжелых 120-мм минометов, но мин для этих минометов не было. Выручали артиллерийские батареи в полках и дивизионный артполк. Современные средства радиосвязи отсутствовали, а проводная связь в ходе маневренных боевых действий выходила из строя. Транспортные средства были ограничены. Техническое оснащение фактически отсутствовало.
При всей этой скудности дивизия в боях достигла определенного успеха только благодаря упорству, самоотверженности и личной храбрости офицеров и красноармейцев. С танками боролись пушкари и смельчаки со связками гранат. Командный состав в полках был предан своему долгу, но недостаточно опытен. Так, командирами полков были молодые майоры, которые выбыли из строя в течение первых 10 дней боевых действий.
В противовес этому немцы были хорошо подготовлены для ведения боя, имели хорошее автоматическое вооружение и технически хорошо оснащены всем необходимым для ведения боя. Даже при ночном отходе наших частей на новый рубеж немцы применяли сильные осветительные бомбы, сбрасываемые с самолетов, которые держались в небе до 30 минут и освещали местность так, что видимость в районе их сброса равнялась дневной. Наши зенитчики днем действовали очень эффективно, но при мощном ночном освещении их действия были затруднены».
В ноябре 1941 года отец был выписан из госпиталя и направлен в Сталинградский облвоенкомат, где получил назначение в Армавир в резерв Северо-Кавказского военного округа. По решению военно-врачебной комиссии госпиталя ему был предоставлен десятидневный отпуск. Он решил его использовать, чтобы повидаться с женой, из Сталинграда поехал в город Энгельс (напротив Саратова на другом берегу Волги), где в это время после эвакуации из Харькова находилась у родственников Женя. Уже оттуда Александр отправился в Армавир. Транспорт работал плохо, в Армавир пришлось добираться на перекладных, в резерв прибыл с опозданием.

На Кавказе

Решением начальника финотдела Северо-Кавказского военного округа (СКВО) Александр был назначен начальником финансового отдела 15-й запасной стрелковой бригады, так что в резерве он находился менее недели. Бригада формировалась в городе Армавире, но в связи с осложнениями в районе Чечено-Ингушской Республики была передислоцирована на ее территорию в район Гудермеса. Там располагался штаб бригады, один стрелковый полк и батальон выздоравливающих. Остальные полки располагались в Кизляре, в станицах Шелковская и Червленая. В бригаде шла подготовка маршевых рот для пополнения убыли в войсках действующей армии в Крыму и на Северном Кавказе. Кроме того, нужно было охранять грузовые составы на железной дороге, проходившей через зону дислокации бригады, нести усиленную патрульную службу в ночное время, оказывать помощь частям НКВД, которые участвовали в ликвидации вооруженных формирований в горном районе Шали, в изъятии оружия у населения. Общая обстановка на всей этой территории была сложной.
Политотдел бригады сумел организовать самодеятельный ансамбль, который выступал перед маршевыми ротами, отправлявшимися для пополнения действующих частей фронта. Машинистка штаба прекрасно пела, очень популярна была в ее исполнении песня «Цветочница Анюта». Концерт устраивался накануне отправки, а в день отправки духовой оркестр сопровождал фронтовиков через весь Гудермес до вокзала и во время посадки в эшелон. А когда эшелон трогался, его провожало «Прощание Славянки».
Летом 1942 года немецкие войска развернули мощное наступление на Кавказ. 15-й запасная стрелковая бригада была включена в состав вновь формируемой армии, штаб которой располагался в городе Махачкала. Полки бригады были предназначены для подготовки пополнения действующей армии и не были готовы к ведению боевых действий без переформирования. Однако стремительный отход советских войск с Ростовского направления под мощным натиском противника вынудил направить полки в район Моздока, где создавался новый рубеж обороны. Штаб бригады и батальон выздоравливающих передислоцировались в Агачаул около Махачкалы, а потом своим ходом отправились в Тбилиси. Здесь их и застал приказ о расформировании бригады и самого СКВО. Для ревизии в финотделе Закавказского фронта потребовалось подготовить ликвидационную финансовую отчетность. После завершения ревизии Александр был зачислен в резерв финотдела фронта, а вскоре, в октябре 1942 года, назначен инспектором финансового отдела Закавказского фронта, которым руководил полковой комиссар Федюнинский. Как выяснилось уже потом, на назначение положительно повлияла ликвидационная отчетность бригады и отзывы о работе в ней.

Александр Старостенко, техник-интендант I ранга,
старший лейтенант, 15-я запасная стрелковая бригада,
Северный Кавказ, г. Гудермес, май 1942 г.

Закавказский фронт был растянут от Астрахани до Туапсе на Черном море, организационно состоял из Северной группы войск и Черноморской группы войск. Фронт взаимодействовал с Черноморским флотом, на который была возложена охрана побережья от Туапсе до Батуми. Штаб Закавказского фронта размещался в Тбилиси. За время службы инспектором финотдела фронта отец побывал с проверками во всех армиях фронта, во всех республиках Закавказья и Северного Кавказа, а также в группе советских войск, расположенной в Иране (Персии).
Советские силы были введены в Иран в сентябре 1941 года одновременно с британским контингентом (преимущественно индийские части) по договоренности с правительством Персии. Они предназначались для защиты границы с Турцией, которая была союзником Германии. Иран имел важнейшее стратегическое значение, на берегу Персидского залива выгружалась значительная часть помощи, поступавшей по ленд-лизу, автосборочный завод собирал «Студебекеры», которые доверху загружались и ехали в СССР.

Александр Старостенко, интендант III ранга,
капитан, финансовый инспектор Закавказского фронта,
Тбилиси, декабрь 1942 г.

Отец вспоминал, что ему и другим инспекторам приходилось ездить самыми разными путями, часто в одиночку. Это было не всегда безопасно. Кроме штатного пистолета ТТ в кобуре справа, в левом кармане брюк у него всегда лежал маленький пистолет Коровина, на всякий случай. Он также рассказывал, что в Армении железная дорога на Ереван местами проходила рядом с турецкой границей и существовало предписание в этом районе не показываться в проеме окон вагона, лучше вообще лежать, так как иногда по окнам проезжающего поезда с турецкой стороны стреляли снайперы.
Тбилиси жил в режиме военного положения – затемнение, комендантский час, случались и отдельные налеты немецкой авиации. Но, несмотря на это, в городе работал оперный театр. Спектакли шли с шести до девяти вечера, чтобы зрители успели вернуться домой до комендантского часа. Работники финотдела с удовольствием посещали театр, когда представлялась такая возможность.
Отдельным направлением работы Александра в это время стала борьба с теми, кто пытался обогатиться за счет войны. По результатам проверок много дел заканчивалось рассмотрением в военном трибунале, осуждением на разные сроки наказания, а одно дело закончилось высшей мерой наказания – расстрелом.
В июне 1943 года, находясь на проверке в армии, расположенной в Армении на границе с Турцией, Александр заболел малярией в очень тяжелой форме. Болезнь наступила внезапно, он был помещен в эвакогоспиталь № 372 в Ереване, где три месяца подряд пролежал с высокой температурой. Лечил его пожилой врач, который до войны работал в Ялте. Командование и коллектив финотдела фронта проявили большую заботу, на лечение финансовое управление выделило целевые средства, были обеспечены фрукты и молочные продукты. Госпиталь обратился в Академию медицинских наук Армении, которая обнаружила в крови Александра сразу несколько видов вирусов малярии. Дело в том, что Восточное Средиземноморье является одним из регионов распространения малярии, но у местного населения имеется иммунитет и заболевание не проходит в тяжелой форме, но приезжий без иммунитета может переносить болезнь очень тяжело. Рекомендацией специалистов была смена климата, и Александр был переведен в эвакогоспиталь №4121, располагавшийся в городе Батуми на берегу Черного моря рядом с ботаническим садом. Температура у отца нормализовалась, и в октябре 1943 года он был выписан и продолжил службу, но с учетом состояния – в пределах Тбилиси. Однако в конце января 1944 года болезнь вновь дала о себе знать. Опять был госпиталь в Тбилиси, опять решением медуправления долечивание в эвакогоспитале № 4121 в Батуми.
Отец вспоминал, что во время службы на Кавказе удалось наладить переписку с женой. Частые разъезды иногда ее прерывали, но при первой возможности они ее возобновляли. Мама в это время находилась в эвакуации на Алтае.
В апреле 1944 года из Москвы поступило распоряжение откомандировать
к тому времени уже майора интендантской службы Александра Старостенко в столицу. Начальник финуправления Закавказского фронта Федюнинский, под руководством которого работал Александр, к этому времени уже был переведен в Москву. Его сменил подполковник Егоров, которому очень не хотелось отпускать своего сотрудника, и он ответил, что откомандировать Александра не может, сославшись на его болезнь.

Служба в Европе

Несмотря на повторный вызов из финансового управления в Москве, фронт откомандировывает майора интендантской службы Александра Старостенко в Москву только в августе 1944 года после третьего напоминания в категоричной форме. По прибытии в отделе кадров ему сообщают, что должность, на которую он вызывался, уже укомплектована. Но в связи с растянутостью тылов и путей снабжения войск принято решение о формировании в городе Бухаресте финансового отдела особого назначения, куда его и направляют на должность старшего инспектора.
Отец вспоминал:
«Добраться до Бухареста оказалось сложно. Пассажирские поезда ходили только до станции Жмеринка Винницкой области, а далее – только попутными эшелонами, идущими к фронту. Это передвижение оказалось очень сложным, с приключениями, угрожающими жизни. Все же до Бухареста добрался и сразу приступил к работе, ее было много, пришлось осваиваться в новых условиях».
Финотдел, как и ранее, проводил проверки. Александру пришлось побывать в разных городах Румынии. Проверка в городе Констанце (Constan?a) на Черном море закончилась печально для уполномоченного Союзной контрольной комиссии: было выявлено злоупотребление служебным положением и присвоение государственных средств (он торговал горючим крупными партиями). В результате подполковник превратился в рядового и отправился в штрафной батальон.
В Румынии во время одной из проверок дивизиона зенитного прикрытия эшелонов, идущих по железной дороге к фронту, Александр попал на концерт Петра Лещенко, выступавшего перед зенитчиками. Потом он еще раз слушал Петра Лещенко в Бухаресте, где он содержал замечательный ресторан и выступал с концертами.
Во время боев за Будапешт Александру пришлось вместе со специальной разведгруппой фронта вступить в город, наполовину еще занятый немецкими войсками, чтобы не допустить эвакуацию ценностей из банка, учесть их и взять ценности под охрану. И таких операций на счету финансовой службы было немало.
С освобождением части Венгрии решением Военного совета 2-го Украинского фронта на этой территории была установлена военная администрация, подчиненная военному командованию, так как местная администрация ушла вместе с отступающими немецкими и венгерскими частями, воевавшими на стороне Вермахта.
В каждом населенном пункте назначался военный комендант, который обладал всей полнотой власти как в административном порядке, так и по экономическим вопросам. Населению была предоставлена возможность сформировать местное самоуправление, работавшее под наблюдением военного коменданта.

Александр Старостенко,
майор интендантской службы,
Манчжурия, Харбин, январь 1946 г.

Основное внимание уделялось экономическим вопросам. Для руководства комендатурами, для учета немецких активов и для использования промышленного потенциала венгерских производств было создано спецуправление. В сформированном спецуправлении Александр был назначен заместителем начальника финансового отдела. Сначала оно размещалось в городе Сольнок (Szolnok), а после взятия Будапешта было переведено туда и переименовано в Управление заготовок в Венгрии. Оно организовало и проводило работу с местной промышленностью, фирмами и фабрикантами, сельхозпроизводителями и местными властями, в результате за короткое время была возобновлена работа промышленности в интересах советской военной деятельности, налажена заготовка сельскохозяйственной продукции. Работа управления контролировалась из Москвы.
Отец вспоминал случай, который произошел с комбинатом кожизделий и обуви «Дермата». Фирма отказывалась возобновить работу, ссылаясь на то, что тыловые службы 28-й армии забрали у них кожсырье и транспорт. Дело дошло до Москвы, и начальник тыла 2-го Украинского фронта получил указание Правительства СССР все изъятое вернуть комбинату «Дермата», чтобы он мог возобновить работу. Но 28-я армия входила в 3-й Украинский фронт. Отцу пришлось ехать к начальнику тыла этого фронта генералу Шебунину. Командировка совпала с контрнаступлением немцев против 3-го Украинского фронта у озера Балатон. Отцу пришлось до середины ночи ожидать возвращения генерала с командного пункта фронта, но он принял его и, ознакомившись с телеграммой, заверил, что немедленно примет все меры и можно доложить об этом начальнику тыла 2-го Украинского фронта генералу Вострухову – указание Москвы будет выполнено.

Александр Старостенко, майор интендантской службы,
старший помощник начальника отдела Финансового управления
Министерства вооруженных сил СССР,
Москва, июль 1946 г.

Возвращение отца на место службы совпало с отступлением наших армий и тыловых частей. На дороге образовалась ужасная пробка.
Отец писал позднее:
«Такого отступления я не наблюдал даже в 1941 году. Это, возможно, произошло потому, что никто не имел желания очутиться в озере Балатон и все устремились на единственную в том районе автомобильную дорогу. В этой катавасии мы с моим водителем попали в аварию, кончившуюся для нас благополучно, но наш автомобиль Ford Eight был разбит. Пришлось добираться назад на перекладных». Но результат командировки был положительный – комбинат «Дермата» заработал по заданной программе».
Деятельность Управления заготовок частично распространилась на Румынию,
в частности на Трансильванию, а по мере продвижения фронта – на Чехословакию и Австрию в части взятия под охрану и управления имуществом, принадлежащим немецким фирмам и банкам. Кроме военных комендатур по всей Венгрии и военпредов на предприятиях управление имело в своем распоряжении три батальона для организации охраны немецкой собственности на всей территории деятельности управления, два автомобильных батальона и ряд других подразделений. На территории Венгрии были введены в обращение оккупационные денежные знаки по типу венгерской валюты.
Жизнь в Будапеште, несмотря на последствия ожесточенных боев, понемногу налаживалась. Военной комендатуре Будапешта удалось возобновить деятельность Театра оперетты, который также посещали и военнослужащие гарнизона.
Отец вспоминал:
«За два дня до победы я находился в Вене, где мы после взятия Вены вели работу по выявлению немецких активов и взятия их на учет и под нашу охрану. Возвратился в Будапешт 8 мая. В ночь с 8-го на 9-е я проснулся от сильной стрельбы в городе, вышел во двор – в соседнем доме находилась медицинская станция, и от часового я узнал, что по радио сообщили об окончании войны с Германией. Радость выразилась в произвольной стрельбе. А утром командование управления собрало личный состав и поздравило с Днем Победы. Днем состоялся торжественный обед с вином и потом отдых в парке, расположенном недалеко от управления рядом с исторической площадью города. День был радостный, долгожданный».
А уже 10 мая все подразделения управления продолжили повседневную работу. Поставки частично перенаправлялись в СССР.

Забайкальский фронт

В июле 1945 года заместитель начальника Управления генерал Петр Лукич Печерица собрал у себя на совещание отобранных по его усмотрению офицеров, где сообщил, что на основании решения Верховного командования группа офицеров во главе с ним направляется на Забайкальский фронт. Отобранная группа начальником управления генералом Карамурзой одобрена. Александр был в этой группе.
Отец писал:
«Генерал Печерица дал два дня на сдачу дел и на сборы. Управление в Венгрии остается работать до особого указания, но уже без нас. На утро третьего дня мы погрузились в транспортный самолет Ли-2 и днем были уже в Москве. Разместились на Центральном аэродроме им. Фрунзе в аэродромной гостинице. На следующий день генерал убыл к руководству Вооруженных сил в штаб тыла, а нам было предоставлено время по нашему усмотрению до вечера».
Вечером генерал Печерица провел совещание, на котором уточнил возлагаемую на группу задачу. Она заключалась в том, чтобы по мере освобождения советскими войсками территории Манчжурии организовывать там работу, подобную работе Управления заготовок в Венгрии. Детали работы – по обстановке, а пока место дислокации группы – в районе ставки маршала Василевского. В Манчжурии тогда существовало организованное японскими оккупационными властями государство Манчжоу-го во главе с императором.
После завершения всех дел, перед отлетом командируемые на Дальний Восток провели вечер в ресторане гостиницы Москва, отметили Победу в столице. Утром самолетом Дуглас С-47 вылетели из Москвы. Летели через Казань. Погода была облачная и дождливая, но Казань дала «добро» на вылет. Самолет спускался к аэродрому в Казани, пробивая сплошные облака, но, когда сумел выйти из облачности, никакого аэродрома не было. Самолет оказался над Волгой, над самой водой, ниже крутого правого берега. Генерал был очень сердит, самолет был развернут и через несколько часов приземлился на Центральном аэродроме в Москве. Печерица потребовал заменить пилота более опытным, который мог бы доставить группу в Хабаровск, не погубив по дороге. Дальнейшее разбирательство показало, что в районе Казани самолет чудом избежал катастрофы.
С новым летчиком за несколько дней группа успешно добралась до Хабаровска. Дальность полета самолетов того времени была небольшой, летели с промежуточными посадками. В Свердловске группа провела трое суток: в самолете потребовалось заменить деталь, которой в Свердловске не было, пришлось ждать, когда ее доставит следующий летевший из Москвы самолет.
Отец вспоминал:
«В Хабаровске нас разместили в военном городке на Красной речке. Генерал все время находился у руководства войск на Дальнем Востоке и возвращался только ночевать. А мы, наконец имея свободное время, наслаждались красотами природы, купались в Амуре, бродили по берегу реки».
В финансовом отделе Забайкальского фронта Александр впервые за всю войну встретил знакомого, с которым они вместе учились в Академии в Харькове – Виктора Ермоловича. Он был распределен сюда сразу после окончания Академии. Эта встреча была очень приятной, и она помогла наладить отношения в работе.

Полковник Александр Старостенко с сыном Дмитрием
на параде 20-летия Победы 9 мая 1965 года.
Снимок подарен киногруппой фильма «Как вас теперь называть?»,
начало и конец которого снимали на этом параде.
Нас попросили задержаться после окончания парада,
чтобы киногруппа смогла доснять игровые кадры фильма
с Владиславом Стржельчиком и Анатолием Азо

Но вскоре начались военные действия. Группа сначала переместилась в Читу, потом в столицу Монголии Улан-Батор, затем вслед за войсками, громившими японскую армию – в столицу Манчжоу-го город Чанчунь. После размещения в бывших японских квартирах приступили к работе. Первая задача – организовать заготовку скота как для действующей армии, так и для войск в прилегающих
к границе военных округах. Представители группы генерала Печерицы действовали совместно со штабами тылов соответствующих армий. Здесь, как и в Венгрии, на всей территории Манчжурии были введены в оборот оккупационные денежные знаки по типу действовавших здесь китайских. Эти деньги по установленным нормам получали все военнослужащие, ими представители группы расплачивались за заготавливаемый скот, продовольствие и промышленную продукцию. Необходимые суммы они получали по заявкам через тылы фронта и армий в полевых учреждениях Госбанка.
Имея большой опыт работы на Западе, в Манчжурии дело удалось организовать очень быстро. В отличие от Венгрии специалисты группы занимались только организационной работой, а под контролем сотрудников группы Печерицы с технической работой вполне справлялись тылы армий. За время работы в Чанчуне Александру удалось побывать в командировках в Мукдене, Порт-Артуре, Дальнем и других городах. Для передвижения приходилось пользоваться авиацией, пока не наладили работу железных дорог.

Открытка, присланная из Будапешта жене Евгении, август 1945 г.

Создавать в Манчжурии Управление заготовок с учетом военной и политической обстановки признано было нецелесообразным – тылы армий справились с поставленной задачей, а военные действия Советской армии после разгрома Квантунской армии больше не велись.
Учитывая местную обстановку в октябре 1945 года группа генерала Печерицы вместе с тылом фронта переместилась в город Харбин, состоявший из двух частей – китайской и русской. Китайская часть была похожа на обычные китайские города, русская же напоминала города дореволюционной России. Здесь были гимназии, гимназисты ходили в старой гимназической форме, стояли православные соборы. Многие из русских еще до революции работали на железной дороге, построенной Российской империей. Было много эмигрантов, осевших здесь после революции и Гражданской войны. И, несмотря на это, отношение к Советской армии было доброжелательным.
Оперативная группа генерала Печерицы находилась в Харбине до февраля 1946 года. К этому времени Управление и штаб Забайкальского фронта переместились в Читу и переформировались в структуру военного округа. Вторая мировая война закончилась.
В феврале 1946 года Александр Старостенко был переведен в Москву и зачислен в резерв Финансового управления. Начальником отдела кадров оказался один из адъюнктов Харьковской академии, с группой которых отец по поручению начальника факультета занимался общевойсковой подготовкой в летних лагерях перед войной. Он предложил Александру должность старшего помощника начальника штатно-тарифного отдела. Генерал Яков Алексеевич Хотенко подтвердил это назначение.
Александр прослужил в Центральном финансовом управлении Министерства обороны до 1969 года и ушел в отставку в звании полковника интендантской службы по состоянию здоровья. Однако после этого он еще десять лет работал там гражданским служащим в пенсионном отделе, а потом еще два года – в финансовом управлении Оргкомитета Олимпиады-80.
За время боевых действий в период Великой Отечественной войны
отцу были присвоены награды:
орден Красной Звезды;
медаль «За боевые заслуги» – дважды;
медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»;
медаль «За победу над Японией»;
медаль «За оборону Кавказа»;
медаль «За взятие Будапешта»;
медаль «За взятие Вены»;
монгольская медаль «За победу над Японией»;
в 1961 году была учреждена медаль «За оборону Киева», вручена в 1962 году.
Кроме Александра Старостенко, в действующей армии в Великую Отечественную войну служили еще четыре его брата – Иван, Антон, Григорий и Михаил. Только самый старший Николай, 1898 года рождения, работал в тылу. Антон был военным врачом, хирургом, участвовал в военных действиях еще на Халхин-Голе, в Отечественную войну служил на Черноморском флоте. Михаил был матросом на Балтике, в Отечественную войну воевал в морской пехоте на Ленинградском фронте.
Муж их младшей сестры Таисии, Степан Ефремович Пономарчук – военный летчик-истребитель – окончил в 1937 году Сталинградское летное училище и служил в Ленинградском военном округе на севере, в районе Мурманска. Начал боевой путь в финскую войну 1939–1940 годов на Кольском полуострове, был замполитом истребительной эскадрильи смешанного истребительно-бомбардировочного полка. За выдающиеся успехи в боях с финскими войсками старшему политруку С.Е.Пономарчуку в феврале 1940 года было присвоено звание Героя Советского Союза. В период Отечественной войны он служил в противовоздушной обороне Ленинграда, сначала замполитом истребительного полка ПВО, затем командиром истребительного полка ПВО. В конце войны их полк был перебазирован на Дальний Восток, где он участвовал в войне с Японией.
Отец и все мои дяди, участвовавшие в Великой Отечественной войне, прошли ее от начала до конца, никто из них не погиб.

Материал подготовлен Дмитрием Старостенко
на основе воспоминаний, записанных отцом в конце 1990-х годов,
и дополнен его рассказами